Ночной шедевр - Страница 5

Босс, завидев Ирвина, небрежно отшвырнул сигару и устремил на соискателя места под солнцем взгляд, не сулящий ничего хорошего. Ирвин еще не знал тогда, что босс обожает всякие психологические штучки. Минут пять, если не дольше, в комнате стояло тревожное молчание. Двое упорных мужчин изучали друг друга с пристрастной резкостью, и ни один не собирался заговаривать первым. Наконец босс понял, что Ирвин может стоять, не произнося ни слова, до скончания вечности, и прервал нелепое обоюдное молчание:

— Значит, приехал. Все бросил и приехал. Смелый парень, хвалю. — Босс достал из коробки свежую сигару. — Я тебя пригласил не просто так. Мои фотографы пустились в череду исчезновений: один недоволен оплатой, другой, видите ли, в творческом запое — бог его знает, что это за запой, — третий…

Босс пустил в ход гильотину, которой обычно в сериалах про мафиози отрезали мизинцы предателям. Ирвин на мгновение представил на месте сигары свой, ни в чем не повинный, с аккуратно подстриженным ногтем, палец.

— Ну, неважно. — Босс щелкнул газовой зажигалкой. — Вот и работай с такими людьми! — Босс, зажмурившись от удовольствия, затянулся ароматным дымком. — Может, закуришь?

— Капля никотина убивает мустанга.

— Ах да, я и забыл. — Босс тут же избавился от начатой сигары. — Одолели дурные привычки.

Босс наконец-то покинул угол стола и переместился в подобающее своему высокому статусу кресло.

Ирвин же, вышколенный бывшим морским пехотинцем в лучших армейских традициях, продолжал стоять по стойке «смирно».

— Кстати, как у тебя с алкоголем? — спросил вдруг босс как бы невзначай.

Ирвин ответил так, словно его проверяли на детекторе лжи, — четко, уверенно, без малейшего волнения:

— Как у всех. — И добавил для пущей убедительности: — Сэр, не волнуйтесь на этот счет.

— Значит, употребляешь?

— Исключительно пиво.

— А вино?

— Крайне редко.

— Похвально, похвально.

Судя по реакции босса, ожидался именно такой ответ.

— И виски тоже, — добавил Ирвин для закрепления благожелательной атмосферы. — Крайне редко.

— Ну что ж… я тебе верю, парень.

— Благодарю, сэр.

— Честность, Ирвин, — лучшая политика. Будь честен в работе, и работа будет честной с тобой.

— О, мой дед стоял на тех же принципах.

— Злоупотреблял?

— Кто?

— Дед.

— В меру.

— Ладно, закроем алкогольную тему.

Босс поудобнее уселся в кресле и снова вперил в новобранца пристальный взгляд.

— Знаешь, парень, мне понравилась твоя спонтанная серия по нашей тематике. Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий — так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…

Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.

Ирвин на всякий случай ограничился одним вопросом:

— Это не тот ли, который провалился в канализационный колодец?

— К счастью, нет. — Босс хохотнул. — Того бедолагу мы, так сказать, проводили на заслуженный отдых. А вот мистер Алан Кортби… — Босс снова приступил к психологическому тестированию. — Глянь, сынок, на стену.

Ирвин беспрекословно подчинился.

За спиной босса висел снимок — один-единственный, среднего формата, но зато какой!..

У Ирвина перехватило дыхание от страшного сюжета и великолепного технического исполнения.

— Как тебе? — спросил босс. — Картиночка?

— Жутковато.

— Не то слово. Этот шедевр никто и никогда не решился бы опубликовать.

— Что шедевр то шедевр.

Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу — снимок действительно потрясал.

Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом — лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном — массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом — перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.

Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа — так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.

Искалеченный автомобиль и еще живая рука. Но ясно, что носительнице кольца и перстня никогда больше не ходить, не дышать, не смеяться. Вот-вот пальцы дрогнут в последний раз — и останется мертвое тело, пригодное лишь для морга и шикарного гроба.

Ирвин с трудом оторвался от снимка, превратившего страшную трагедию в безумное эстетическое торжество, и посмотрел на босса.

— Ну что, парень, можешь сотворить что-нибудь этакое?

Но Ирвин вместо скромного и уклончивого ответа сделал непрошеное признание:

— Нет, я бы не смог вдохновиться умирающей моделью.

— Кстати, — ободряюще улыбнулся босс, — иногда в таких катастрофах особо везучие, как это ни странно, выживают.

— Хочется верить.

— И ты в этом скоро убедишься.

— В каком смысле? — недоуменно спросил Ирвин. — Что, мне предстоит фотосессия в реанимационном отделении?

— Обожаю черный юмор. — Босс вскочил с кресла, подбежал к шкафу, схватил с полки толстую папку, вытряс на стол кучу бумаг и увлеченно принялся зачитывать непонятливому неофиту весьма конкретную и вдохновляющую информацию о недельном контракте и студии, полностью оборудованной для фотографического процесса.